Станислав Толчин: - Добрый день! Я буквально за несколько минут расскажу о жизни и работе ГП "Макеевуголь", а затем отвечу на все ваши вопросы.

Наверное, наступило время, когда о том, что происходит в "Макеевугле" должны знать не только люди, которые работают в нем. За точку отсчета я бы взял выездную коллегию Министерства угля в октябре 2006 года. Это, конечно, был беспрецедентный случай, первый в истории угольной промышленности, когда министр организовал выездную коллегию. Поводом для сегодняшней пресс-конференции явилось следующее: у нас есть практически результаты первого полугодия 2007 г (осталась пара недель до его окончания) и преддверие празднования 60-го Дня шахтера в истории угольной промышленности. Вот с такими событиями я бы связал нашу пресс-конференцию.

Итак, в сентябре 2006 г. ГП "Макеевуголь" добывало 2800 тонн угля в сутки, что тоже в свою очередь явилось само по себе беспрецедентным. В то время функционировало 10 угледобывающих предприятий, но меньшей добычи не было за всю историю ГП. С приходом нового правительства министр С. Тулуб, сразу обратил внимание на это емкое предприятие и по людским ресурсам, и по запасам угля, и по шахтному фонду. И ему, как человеку опытному, на тот момент уже трижды руководившему отраслью, достаточно было минуты, чтобы понять, что здесь творится. Но дело, не в самом в ГП, не в его структуре, а в ряде объективных и субъективных причин. Мы живем в одном с вами государстве, и понимаем, что был довольно продолжительный промежуток времени, когда шахтеры по большому счету никому были не нужны. Так сложилось. Были попытки покупки угля и в ближнем, и в дальнем зарубежье. Угольная промышленность останвалась один на один со своими проблемами.

Итак, как я уже сказал, в октябре состоялась выездная коллегия с привлечением лидеров профсоюзов, ведущих специалистов как Министерства, так и ГП, первых руководителей и ведущих специалистов шахт, входящих в ГП. Все это совещание министр выслушивал причины такого падения некогда доблестного объединения: – всем известно, что "Макеевуголь" долгое время был правофланговым в угледобыче по Министерству. Результатом этой коллегии явился протокол, в котором четко, черным по белому было прописано, что Министерство выделяет средства на все проговоренное на совещании для оборудования новых лав, улучшения материально-технического снабжения. В ответ на это ГП должно было резко увеличить угледобычу. Уезжая, министр пообещал в феврале провести еще одну выездную коллегию, чтобы понять – "Макеевуголь" так безнадежен или имеет право на жизнь. Как я уже говорил, в сентябре 2006 г. среднесуточная добыча всего ГП составляла 2800 тонн. С октября по декабрь, в результате финансовых вливаний мы оборудовали и ввели в эксплуатацию новые лавы. Среднесуточная добыча достигла 5100 тонн. С декабря ГП стало на твердую цифру добычи 6000 тонн угля в сутки и по сегодняшний день мы работаем стабильно на этом уровне. В 2007 году с января по май мы ввели в строй уже пять новых лав. Следует отметить, что за весь 2006 г. была введена только одна лава на шахте им. Бажанова. И сегодня готовятся к сдаче еще 4 лавы. В конце июня мы их введем в строй. Эта новая линия очистных забоев - довольно широкий фронт для добычи угля. С июля ГП станет на уровень добычи 8000 тонн угля в сутки, а где-то с октября-ноября – на 10000 тонн в сутки. Приведу несколько цифр для сведения: производительность труда с сентября по сегодняшний день увеличилась на 60%, это один из главных показателей. Себестоимость добываемого угля, несмотря на резкий рост цен на все, что необходимо для добычи угля – металл, электроэнергия и все остальное – причем отпускная цена на уголь осталась прежней, за этот период снизилась на 30%. С помощью Министерства, при безусловной поддержке профсоюзов с января были переведены на новые тарифные ставки гроз и проходчики - с 237 грн на 400 грн. С апреля все трудящиеся переведены на новые тарифные ставки. Это свидетельствует о том, что некогда славное предприятие находится сейчас на подъеме. Те цифры, что назвал – к концу года 10000 тонн в сутки, которые обещали министру. Пусть мы еще не находимся в состоянии сбалансированности, удается решать и социальные вопросы. В этом году у нас функционируют все 4 детских оздоровительных лагеря, уже принял трудящихся пансионат "Светлана" в Мелекино. Сделан новый шаг: благодаря Министерству в шахтерском пансионате "Изумруд" в Ласпи под Севастополем в 6 комфортабельных отремонтированных номерах впервые отдыхают семьи передовиков производства ГП "Макеевуголь".

ГП имеет четкую и ясную программу своей дальнейшей деятельности. Есть совершенно реальная программа развития горных работ до 2011 года. Если в 2006 г. ГП добыло чуть больше 2 млн. тн угля за год, то в этом году мы стремимся к цифре 3 млн. тн. Программа дальнейшего развития предусматривает увеличение годовой добычи более 4 млн. тн. Таким образом, ГП вернется к позициям, которые занимало долгие годы. Что касается морального, политического и горно-геологического климата, хочу сказать, что на нашем предприятии все в порядке. Работаем в тесном контакте с городскими властями. Помощь, которую город в состоянии оказать, он оказывает.

В заключение хочу сказать, что есть полная уверенность в нормальной жизнедеятельности нашего многотысячного коллектива и в этом году, и в следующем, и до 2011 года. А дальше жизнь покажет. Вот собственно и коротко все, что я хотел осветить в своем вступительном слове. Теперь задавайте вопросы.

Ирина Губенко, корр. газеты "Шахтер Украины" (ЦК ПРУП): - Удается ли держать кадры на рабочих местах? Есть ли такое понятие как текучесть кадров? В связи с этим "Закон о престижности шахтерского труда" поможет ли в этом?

С. Толчин: – В 2005-2006 гг. произошел очень серьезный отток кадров. Но в связи с увеличением добычи, с улучшением социальной обстановки вобособленных подразделениях ГП, с ростом зарплаты на сегодняшний день, если говорить о цифрах плановых, ГП неукомплетовано рабочими основных профессий гроз и проходчиков. Та программа, о которой я сказал, будет выполняться независимо от этого. Текучести кадров, начиная с января этого года, не наблюдается.

Людмила Бронникова, корреспондент изданий Минуглепрома "Голос Донбасса", "Сбойка" и "Акцент" (г.Донецк): - "Макеевуголь" демонстрирует и благотворительность и щедрость. Скажите, что вами двигало, когда Вы стали инициаторами создания памятника женщинам, работавшим на восстанавлении шахт?

С. Толчин: – Если совсем просто ответить, и это мое субъективное мнение, наступило время для поднятия боевого духа. Для изменения мнения окружающих о предприятии, необходимо было снять маску обиженности, обездоленности, для прекращения постоянных разговоров об отсутствии средств (их и сейчас не хватает, я сказал, что мы сбалансируемся в лучшем случае к концу года) и для поднятия имиджа предприятия, его боевого духа. Если, по-честному, то, о чем вы говорите, не есть потрясающей весомой долей в обороте такого крупного предприятия. Кроме всего прочего, я немножко знаю из истории о женщинах, что восстанавливали Донбасс. Я считаю, что их подвиг вполне правомерно приравнять к ратному подвигу их мужей, завоевывавших независимость нашей страны на фронтах. Во-первых, женщин не так уж давно вывели из шахты, во-вторых, из рассказов моего отца, отработавшего 40 лет в шахте, знаю, что, когда вывели женщин из шахты, это сразу стало заметно. Они действительно там совершали подвиги, поэтому думаю, что памятник – это святое дело.

Л. Бронникова: – Второй вопрос. Наслышаны о разном. Станислав Маркович вы – угольщик?

И. Губенко: – Да, конечно! Мы с ним работали на шахте "Кировская".

С. Толчин: – Давайте я сам расскажу о себе. Окончил Донецкий политехнический институт в 1980 году по специальности "горный инженер-электромеханик". С 1980 г. до 1991 г. работал на шахте "Кировская" производственного объединения "Донецкуголь" в должностях от слесаря до начальника добычного участка. При этом я - полный кавалер "Шахтерской славы", двух степеней "Шахтерской доблести".

Л. Бронникова: – Еще вопрос. Создан оптовый угольный рынок. Какое значение имеет он для "Макеевугля"?

С. Толчин: – Он для "Макеевугля" имеет точно такое же значение, что и для всех угольных предприятий. Министр угольной промышленности старается всеми силами защитить угледобывающие предприятия. Что значит защитить? В начале своего вступления сказал, что вокруг нас все живут очень хорошо. Металлурги – да, машиностроители – да, коксохимики – да, перевозчики наших углей – да, обогатители – да, энергетики – да, вода подорожала. Это не слезы, а факт. Все вокруг нас, в общем-то, прекрасно. Мы не заглядываем в чужие карманы. Мы думали, что мы тоже с ними завязаны, а оказалось – нет. Уровень рентабельности у них от 20 до 40%. Мы же - планово убыточные. Оптовый рынок создан для того, чтобы хотя бы минимально регулировать хотя бы установившиеся цены. Я очень надеюсь, что эта идея министра сработает. Говоря по-простому, он хочет, чтобы мы диктовали, а не нам, хотя бы в части сбалансированности конечного продукта. На этот рынок отправляем весь добываемый уголь через предприятие "Уголь Украины". Они нас кредитуют и помогают нам. То есть не только за счет бюджетных, но и за счет своих средств ГП становится на ноги. Мы по пять раз на день слышим и очень строго напоминают, что долги все нужно вернуть. Мы, кстати, понемногу возвращаем. Уже на 5 млн. долг погасили в прошлом месяце.

Мария Семенова, главный редактор "Вечерняя Макеевка": - Рыночники говорят о том, что идет капитализация "Макеевугля", чтобы выгодно было его продать. Допускаете в мыслях Вы приватизацию "Макеевугля"? Есть ли такие, кому Вы готовы ее предложить?

С. Толчин: – Во-первых, я не та фигура, которая будет это решать. Но свое мнение я готов высказать. На мой взгляд, это - дело далекого будущего. Начнем с того, что на данный момент нет закона о приватизации, это раз. Второе. По крайней мере, два человека – премьер-министр и министр углепрома – на всех уровнях говорят, что угольные предприятия закрываться не будут. Все прекрасно понимают, что есть тысячи объективных и субъективных причин для этого. Все мы планово убыточные. Говоря о приватизации, капиталист придет, посмотрит, скажет: "Бажанова" – беру, "Бутовская" – беру (2-х метровый пласт), "Кирова" может быть беру, а остальные – до свидания! Думаю, на это вряд ли кто пойдет. А приобретать ГП "Макеевуголь", как целостный имущественный комплекс, боюсь эта идея, мягко говоря, абсурдна. Кстати, не только "Макеевуголь". Опять же – это мое субъективное мнение.

Наталья Хрусталева, газета "Макеевский рабочий", главный редактор: - Такое отношение, кредит моральный и материальный от министерства углепрома – это макеевский прецедент или Вам известны факты, что другим каким-то объединениям оказана такая помощь, как они оправдывают доверие министерства?

С. Толчин: – Как Вы мягенько подходите к ходящим вокруг всего этого слухам. Отвечаю. Распределение бюджетных средств, а также предоплаты из "Угля Украины" делались приблизительно пропорционально. Но, мы оказались ловчее, быстрее отреагировали. Министр смотрит – в "Макеевугле" добыча растет, а в каком-то объединении или на какой-то шахте ему рассказывают, что, товарищ министр, все хорошо, но нужно немножко подождать. Министр ждет месяц, другой. А у нас лавы, подготовленные горными работами, стоят ждут, пустые. Кстати, очень потрясающее в кавычках зрелище, когда готовы забои, где могут работать люди, но нет оборудования. Министр собирает своих специалистов, присылает их сюда, они дают ему объективную картину, что здесь люди готовы все это проглотить. Мы это получаем и идем себе дальше. Вот так это выглядит на самом деле.

Татьяна Кущак, "Вечерняя Макеевка", зам. главного редактора: – У вас две особо проблемные шахты: "13-бис" – это ежемесячно 1млн. 300 тыс. минуса и "Калиновская-Восточная". Что-то меняется в отношении этих шахт?

С. Толчин: – Во-первых, существуют моменты, связанные с законами. Передать уже бездействующую шахту в "Укруглереструктуризацию" весьма проблематично. Конечно, мы этим занимаемся. Этим занимались до меня, занимаюсь я. Но там есть моменты. Уже третье распоряжение министр дал своим подчиненным, чтобы ее всеми законными и не совсем законными способами передать шахту в "Укруглереструктуризацию". Шахту "Калиновская-Восточная" тоже собирались передать на реструктуризацию. Мы ее заново обследовали, может свежим взглядом, или нет, не знаю. Это к слову, шахтер я или не шахтер. Сейчас шахта находится в стадии реконструкции. 1 октября оттуда пойдет уголь. Готов за это подписаться! Шахта находится в центре города (значит - будет приток рабочей силы без проблем), добывает дефицитную марку коксующегося угля. Министерство выделило средства на реконструкцию, цифра весьма небольшая. Гораздо легче выделить такие деньги, чем закрыть шахту. И это при том, что там есть совершенно готовая к эксплуатации лава. Были объективные причины, прохладное отношение прежнего правительства к угольной промышленности. Там была катастрофически длинная транспортная цепочка по выдаче угля, которая просто удушила шахту. Для монтажа новой лавы, к примеру, надо 50 млн. гривен, для новой шахты – даже говорит неохота. Здесь же, за каких-то 12 млн. гривен после того, как она больше 2-х лет не работала, мы как бы получаем практически новую шахту! Кредитуя нас, условно говоря, Министерство компенсирует наши затраты, а с 1 октября, начав работу по добыче угля, останется одна нездоровая шахта (13-бис). Хотя мы оттуда тянем, все, что можем. Арочное крепление, которым крепим все новые выработки для всего ГП, мы достаем оттуда. Как бы, не так все ужасно.

Л. Бронникова: – Мы убедились, что вы – горняк, угольщик, развеяли все сомнения. Скажите, как часто случаются небезопасные случаи в "Макеевугле"? Для чего поставлена охрана внизу?

С. Толчин: – Начнем с того, что это стало не при мне. Это было всю жизнь.

Игорь Дятлов, председатель профсоюза НПГ г. Макеевки: – Позвольте, я отвечу на этот вопрос. Это была инициатива профсоюзов. Для исключения вольного хождения посторонних людей с баулами по "Макеевуглю", которые то колбасу предлагают, то книги, то еще что-то, т.е. отвлекают от работы. Тех, которые идут по делу, разве их не пропускают? Пропускают!

С. Толчин: – Случаев мордобоя в "Макеевугле", гарантирую, не было.

Л. Бронникова: – Насколько целесообразно держать штат охраны, чтобы не пропускать только людей с баулами. Ведь они не получают по 200-300 грн?

С. Толчин: – Не только людей с баулами. Я дополню. Это не секретный объект. Кроме ревнивых людей никто в кабинеты не вторгался. Я понимаю, что Вы имели в виду, что где-то я шахтер, где-то в прошлом - бизнесмен. Между шахтой и ГП я 15 лет работал директором завода, входящего в состав ГП, т.е. я всю жизнь отсюда. Поэтому говорю, что здесь никого не били, не истязали, никакими такими операциями "Макеевуголь" не занимался. Развиваю мысль дальше. Я староста генеральных директоров всей Украины и по долгу своей общественной деятельности частенько бываю на встречах генералов. И вот я увидел, что некоторые приезжали на встречи с довольно серьезной охраной – и это отнюдь не люди из бизнеса, не миллионеры. Продолжу мысль Игоря Николаевича. Сумки – это тоже очень плохо. Думаю, вам бы не понравилось, что у вас в редакции кто-то ходил и торговал турецкими погремушками, это раз. Представьте, что здесь бы был проходной двор. Нанятые на работу здесь люди занимаются делом. Существует масса организаций среднего и мелкого бизнеса, которые хотят в эту махину пристроить, к примеру, свой гвоздик, свои сапоги и т.п. Вы себе представить не можете насколько это массовое явление. Это же не общественная организация. И если двери открыть, то здесь невозможно будет находиться.

Т. Кущак: – В 2007 году – в году скоростной проходки у вас работает одна скоростная бригада, в этом направлении будет продолжение?

С. Толчин: – Конечно, да. У нас в июне будет 1 скоростная бригада, в июле – 1 скоростная бригада. На "Бутовской" и на Бажанова.

М. Семенова: – Тревожный вопрос.

С. Толчин: – Для вас или для меня?

М. Семенова: – Политика складывается так, что не знаем, что будет завтра. Не дай бог меняется правительство, не дай бог – министр, вы к этому моменту основательно стабилизировались или еще бы надо?

С. Толчин: – Еще бы надо. Во-первых, будем надеяться, что ничего этого не произойдет. Потому, что мы то с вами живем в Донбассе и понимаем, что если придет какое-то другое правительство или другой министр, вряд ли нам чего хорошего ожидать, уже это было. Что касается стабилизации. На сегодняшний день министерством практически все сделано большей частью, чтобы ГП по крайней мере 2-3 года могло стабильно работать. Конечно же нам нужны новые лавы, что зависит от нас – мы делаем, но оборудование ГП из оборотных средств приобрести не в состоянии. На ближайшее время задел сделан. Как минимум до конца этого года, наверное, и следующий тоже. Но постоянное внимание в виде выделения бюджетных средств.

И. Губенко: – В единственном ГП "Макеевуголь" три профсоюза. Как складывается сотрудничество, насколько оно плодотворно, что оно вам дает как руководителю?

С. Толчин: – Я уже сказал, что завод, которым я руководил, был в составе объединения "Макеевуголь". В 1989 году я видел ужасы в полном смысле слова забастовок и где-то безумств в отношениях. И не такие уж шахтеры по тем временам выходили на трибуны, как потом разбирались, не на столько уж подземные. Были стачкомы и все такое прочее. Я не терялся из угольной промышленности, все хорошо видел своими глазами. На мой взгляд, уровень развития профсоюзов и их лидеров настолько высок, что очень удобно для администратора. Они не создают конфликта на так называемом ровном месте. Вместе с тем они предельно требовательны к вопросам принципиальным. К примеру, были мы совсем недавно в шахте "Холодная Балка". Там есть очень-очень удаленный участок, мы шли к нему 2,5 часа и 2,5 часа назад. Спрашивается, когда же уголь добывать, если рабочий день 6 часов? Я дал команду директору шахты сделать 8-часовый. И после недельных дебатов нашли другой выход, но профсоюзы отстояли закон и свою точку зрения. Это был принципиальный вопрос. Да, это было. Люди должны хорошо понимать для чего они здесь на рабочем месте собрались. Если преследовать какие-то мелкие интересы, какой-то дешевый авторитет, то, конечно, все может выразиться в каких-то склоках. Уровень профсоюзных лидеров, как я сказал, настолько высок, что с первой секунды это стало понятно. Каждый занимается своим делом, если есть общие вопросы, то естественно мы их совместно решаем.

Анна Крикункова, собкор газеты "День"(г.Киев): – Скажите подробнее какова сейчас задолженность "Углю Украины", какова тенденция погашения по крайней мере на ближайшее время?

С. Толчин: – За год она была увеличена на 30 млн, а за последние 2 месяца сокращена на 5 млн. Тенденция понятна.

Максим Стрелецкий, газета "Жизнь", редактор отдела экономики: – Какова себестоимость угля после ее снижения на 30% и каково ее соотношение с рыночной ценой?

С. Толчин: – Вы понимаете это целая таблица по разным маркам. Если говорить в среднем по коксующимся, которые реализуем "Углю Украины", т.е. я говорю о концентрате, а не о том, что вышло из шахты, рыночная цена - 635 грн за тонну, а себестоимость - порядка 740 – 750 грн на тонну.

М. Стрелецкий: – Еще есть какие-то резервы повышения производительности?

С. Толчин: – Конечно, да! Говоря просто, резерв один – тем же количеством людей добывать большее количество угля. Главное - увеличение добычи, все остальное, образно говоря, три копейки! Существуют целые программы по энергосбережению, водосбережению, скорее для отчетности. А чего их сберегать? Они в два раза подорожали!

И. Дятлов: – У нас в "Макеевугле" работали давно. Еще с времен генерального директора Н.И. Красько эти программы ресурсосбережения постоянно действуют. Мы сберегаем электроэнергию, воду, а цены взяли и выросли. Но если б этого не делали, то себестоимость еще бы выше была.

С. Толчин: – Кстати, эти программы – как ежик. Они тоже требуют серьезных капвложений. Это же не лампочки и краны поменять. Это замена серьезного оборудования, дорогого – электродвигатель на людском подъеме, к примеру, вентилятор главного проветривания шахты. Чтобы сэкономить, надо потратить прежде миллионы!

Л. Бронникова: – Ваше предприятие по-прежнему остается градообразующим. Какова ваша доля в городском бюджете?

С. Толчин: – Если мы платим или не платим?

Л. Бронникова: – Когда платите? А у вас долги в бюджет?

С. Толчин: – Чуть-чуть есть.

Н. Хрусталева: – Вы умеете работать и отдыхать. Грядет 60-летие Дня шахтера. Ждать ли горожанам каких-либо праздничных сюрпризов?

С. Толчин: – Ждать. Мы собираемся к августу против августа прошлого года практически троекратно увеличить добычу. Поэтому, есть как бы с чем погулять. Это первый аргумент. А второй аргумент, шахтеры каждый день опускаются в шахту, как бы там ни складывалось, и они имеют право на праздник. У ГП есть один стадион на шахте "Холодная Балка". Мы уже начали его приводить в порядок, собираемся отметить там День шахтера с артистами, как положено. На каких хватит.

Т. Кущак: – Практически с вашим приходом в ГП из его состава отделилось ПТУ "Макеевпогрузтранс". Они почувствовали отделение на своей зарплате, а "Макеевуголь" почувствовал это? Это хорошо или плохо для вас?

С. Толчин: – Сначала мы подумали, что будет плохо. Это предприятие всю жизнь было в составе "Макеевугля", к тому же его руководитель - наш товарищ. Мало того, "Макеевуголь" ему еще полгода не платил. Мы вроде покредитовались за его счет. А ему не хватило наглости остановить паровозы. Мы стареемся любую ситуацию использовать в свою пользу.

Т. Кущак: – Проработав 9 месяцев, вы собираетесь в отпуск?

С. Толчин: – Мы с вами понимаем – незаменимых людей нет. Находясь в таком жестком режиме выполнения самим же намеченных программ – какой отпуск. Вот лавы запустим, а там посмотрим. Видимо, когда будет добыча 10 тыс., может подумаю. Честно говоря, и не очень хочется.

Вера Лященко, главный редактор "Шахтерские вести": – Каждую неделю Вы по несколько раз Вы посещаете шахты. Подсчитывали ли Вы для себя за время работы генеральным директором сколько спусков и выездов сделали?

С. Толчин: – Не задумывался даже и не ставил себе целью. Просто считаю и знаю, что по телефону с поверхности никому еще не удавалось руководить шахтой. Это не означает, что я со своим 15-летним пропуском, не видя этого всего, сейчас всем расскажу, как правильно жить. Но спускаться в шахту считаю необходимым.

М. Семенова: – Вопрос к профсоюзам. Время от времени они ездят за границу за опытом, что они привозят, чем помогли директору?

И. Дятлов: – Это скорее вопрос к Анатолию Викторовичу, мы - "невыездные".

А. Акимочкин: – Моя последняя поездка была в Швецию на съезд так называемых "белых воротничков". За рубежом все конфликтные ситуации решают в русле социального диалога, договариваются, слушая друг друга. Отсюда социальная стабильность и нормальная спокойная работа. Станислав Маркович упоминал о 90-х годах наших забастовок, о сложном времени. Многое из того, о чем говорили на площадях, на митингах, оказалось пустым звуком. Тот международный опыт мы стараемся привнести и в нашу работу и взаимоотношения с администрацией ГП, т.е. стараемся по всем вопросам договариваться. За 9 мес. все возникавшие вопросы старались решить договариваясь, результатом чего и стала стабильность, спокойствие. Никто и не заметил, что что-то произошло, что были острые проблемы. Вы обратили внимание, что "Макеевуголь" работает, есть стабильность, а это самое главное.

И. Губенко: – Судя по сегодняшней пресс-конференции, Вы человек демократичный.

С. Толчин: – Значит, мне удалось ввести всех в заблуждение

И. Губенко: - И не так часто генералы хотят через полгода, простите, исповедаться, чего Вы достигли. Как правило, люди на такой должности не говорят, а изрекают, не сидят, а восседают.

С. Толчин: – А, вы имеете в виду "звездную болезнь"? - Так ее нет.

Н. Хрусталева: – Зарплатой одной сложно удержать человека. Меняются ли условия труда, обеспеченность спецодеждой, средствами индивидуальной защиты?

С. Толчин: – Да, не удержать. За полгода коренным образом все изменить, конечно, нельзя. Из позитива скажу. Мы провели месяц назад научно-практическую конференцию с бригадирами и звеньевыми добычных и проходческих бригад. И я сам такого эффекта не ожидал. Это – не популистское мероприятие близости к народу, это не совсем прямой ответ на ваш вопрос, но делается все совместно с профсоюзами, чтобы встряхнуть, улучшить, изменить. Это не видно прямо так. Элементарно просто - взять потратить кучу денег, накупить спецодежды, прогреметь на все министерство. Единственно правильный приоритет – это монтаж новых лав. Все остальное – потом. Имея новые лавы, имея уголь – можно маневрировать. Потому сказать, что я в плане вашего вопроса чего-то такое сделал – не о чем говорить.

А. Хрипункова: - Скажите, кто вам помогает и как часто в покупке оборудования? В чем заключается помощь?

С. Толчин: – А мы приобретаем его за бюджетные средства. То есть это Министерство нас обеспечивает.

И . Губенко: - Сергей Борисович поставил задачу привести в порядок все производственные бани. Вам это удалось?

С. Толчин: – Я когда-то имел неосторожность сказать министру о том, что есть бани, в которых по 50 лет пальцем ни к чему не притрагивались. На что получил четкий и ясный ответ, что на фоне монтируемых лав, увеличения добычи такие умники вылетят, как пробки с работы, если не будет нормальных условий для существования трудящихся. На практически на всех шахтах что-то сделано – нет такого как так называемые гусаки-лейки, клубы пара, отсутствие вентиляции – это уже сделано. На таких шахтах как "Бутовская", им. Бажанова, "Холодная Балка" уже бани приведены в такой порядок. На "Бутовской" я называю его евроремонт. Молю бога, когда приедет министр с проверкой доберется до нас, подвернуть его на "Бутовскую". Не проходит ни одного министерского селектора, без разговора о бане. Это не популистская мера. Министр же ездит по шахтам, смотрит и говорит. Были случаи, да об этом все на коллегии слышали. Не помню, какая-то шахта работает как-то шатко-валко. Министр выезжает из шахты, смотрит - стол накрыт, пироги, коньяки, икра красная, черная, а рабочая баня в таком кошмарном состоянии, черные стены... Он даже стакан воды не выпил, и выгнал кстати директора. Вы, - говорит, - продайте это все, хотя бы полотенца нормальные купите, полы исправьте в бане! Где бы он ни бывал, везде он интересовался этим – на Львовщине, к примеру, был серьезный разгон. Он прав, в общем вале угольного предприятия – это не те средства, чтобы бы их нельзя потратить на то, чтобы человек мог нормально выехать и в нормальном освещенном помещении помыться.

Т. Кущак: – Лозунг, который Вы вывесили на шахтах "Шахта – это предприятие по добыче угля" себя оправдал, как Вы считаете?

С. Толчин: – Это не мой лозунг, не буду заниматься плагиатом. Это лозунг министра и это не было лозунгом. В бизнесе все методы хороши. Откуда он возник. Вы же знаете, что Тулуба три раза страна просила поднимать эту отрасль. Прийдя в третий раз, он обнаружил парадокс – огромное количество шахт без лав – т.е. не добывают угля. Причем не типа шахты 13-бис, на которой уже нечего делать, не переданной в силу документооборота в "Укруглереструктуризацию", а шахты которые что-то там делают, тянут деньги из Министерства, заряжают оборудование. Министр не имеет просто времени заниматься шахтой это дело генерального директора ГП, директора шахты и т.д. Есть шахты, там есть все, как положено – директор, секретарь при нем, служебная "Волга", а угля шахта ни одного килограмма не добывает. Шахта – просто кормушка. На коллегии, когда он начал вникать и разбираться с руководителями недобывающих шахт, сказал: - Люди добрые! Да вспомните – шахта же предприятие по добыче угля! Вот и мы написали.

Л. Бронникова: – А какая средняя зарплата?

С. Толчин: – 1500 грн. Это всех работников. Зарплата у гроз на шахтах, где с производительностью хорошо достигает и 3000 и 3500 грн.

А. Акимочкин: – И это не на всех шахтах, а то иногда журналисты пишут. Это на нагруженных производительных хороших шахтах, на других поменьше.

С. Толчин: – Это настолько по-разному. На соседнем объединении зарплата может быть 1200 грн, а может быть 4500 грн. Все очень дифференцировано. Шахтер сейчас не тот, что был раньше. Меня это очень поразило. Люди видят перспективы. Лавы есть, оборудование идет, предприятие финансируется, люди здесь. Никакими рассказами, уговорами никого не приманишь. Народ на это не клюнет. Они видят, что жизнь идет, и потихоньку есть приток.

А. Акимочкин: – Если посмотреть по зарплате по Украине, то "Макеевуголь" не на последних местах. Даже приватизированные предприятия имеют меньшую и замороженную зарплату в течение ряда лет.

С. Толчин: – Мы, кстати, задолженности по зарплате не имеем.

И. Дятлов: - Мы с Анатолием Викторовичем представляем два профсоюза. Мы против приватизации.

С. Толчин: – Я ж не могу так выступить. Это может быть линией правительства завтра!

И. Дятлов: – Угольная отрасль должна быть государственная. Потому что в нее постоянно надо вкладывать деньги. Это как ребенок. Не кормишь его – худеть будет! Это мы уже, кстати, пережили.

М. Семенова: - Объемы работ есть на всех шахтах?

С. Толчин: – Ну, конечно, да.

Н. Хрусталева: – Ваше отношение к закону "О престижности шахтерского труда"? Как вы считаете он нужен?

С. Толчин: – Я считаю, что министру надо памятник в Донбассе поставить. Закон – это, как минимум, повышение зарплат, пенсий, по социальным вопросам там очень много. Я вспоминаю, кто такой был забойщик, когда я был начальником участка? У каждого забойщика и гроз была машина, начальник участка был царь и бог. В ближайшее время у нас в стране нельзя будет эксплуатировать атомные электростанции. За исключением Хмельницкой-2 и Ровенской-4, которую Тулуб, кстати, построил, остальные 10-12 атомных блоков надо ставить на ремонт. Причем, если наплевать на мировую общественность, подкрасить и дать поработать еще блокам АЭС, то нам эта общественность не даст сделать второй Чернобыль. К чему я об этом говорю. Уголь – это единственная перспектива, единственный энергоноситель, способный нас обогреть в этой стране. Министр тянет, как может, этот закон. На встрече в Луганске в с президентом. Министр, буквально, прижал президента к стенке, и тот пообещал, что подпишет закон, как только он пройдет в Верховную Раду. Теперь я слабо понимаю, кто и куда теперь пройдет. И будет очень прискорбно, если шахтеры из-за всего этого окажутся за бортом. Я считаю, что за такой труд следует каждому шахтеру ставить памятники. Он должен соответственно хорошо оплачиваться, почести оказываться соответствующие. Мне, кажется, что все получится с этим законом. Больше нет вопросов?

Хотел бы вас поблагодарить. Эта пресс-конференция для меня дебют. Во-первых, спасибо вам большое. Во-вторых, с сегодняшнего дня Вера Григорьевна – пресс-секретарь.

Скажу вам два слова очень быстро. Мы с вами давно общаемся, не было раньше необходимости в пресс-конференции, теперь я почувствовал такую необходимость. Я бы просил держать связь с Верой Григорьевной. Надо ставить наше с вами общение на цивилизованные рельсы. Это не так, что-то вроде – "Здрасьте – мы приехали!" Может у Веры Григорьевны или у вас созреют какие-то предложения о постоянном сотрудничестве. Со всеми вами.

Как обычно проходит пресс-конференция - вышел или выехал начальник. Как обычно - порассказывал, похвалил, себя больше, а там относись к этому, как хочешь. Хотелось бы прямо сразу продолжить сотрудничество в аспекте встреч с людьми на шахтах, чтобы мнение не было однобоким. Горнорабочие, как известно, пресс-конференций не проводят. Стереотип всех репортажей (большинства) почти одинаков – лицо начальника крупным планом, и все, что он рассказал. Как правило, никто опровержений не пишет. Хотелось бы для "Макеевугля" найти такой ракурс подачи информации, объективный для всех, не только в пределах Донецкой области. Об этом вас попрошу.

В. Лященко: – Продолжая эту мысль хочу обратить внимание, что мы раздали вам план наших намерений о тематике публикаций к Дню шахтера. Готовы рассмотреть и ваши предложения.

С. Толчин: – Спасибо вам, большое. До будущих волнующих встреч!