Стенограмма пресс-конференции генерального директора Ордена Трудового Красного Знамени Государственного предприятия "Макеевуголь" Станислава Толчина

15 апреля 2008 года.

12:00. Студия для совещаний

С. Толчин – Добрый день, уважаемые товарищи, во-первых, разрешите выразить вам искреннюю благодарность от двадцатитысячного коллектива государственного предприятия "Макеевуголь", за то, что вы откликнулись на наше приглашение. Особенно приятно видеть здесь в шахтерском городе на угледобывающем предприятии, центральные средства массовой информации. Это говорит о том, что столица знает о том, что в городе Макеевке трудятся шахтеры. О том, что угледобывающая промышленность существует, она развивается, и я очень надеюсь, что мы и в дальнейшем будем сотрудничать с вами. Если, конечно, мы вас чем-то заинтересуем. Как отметила пресс-секретарь Вера Григорьевна особых информационных поводов нет, но тем не менее, в течение пяти минут я вам расскажу о нашем Ордена Трудового Красного Знамени Государственном предприятии, я подчеркиваю, эту награду, чтобы было немножко понятно. Производственное объединение "Макеевуголь", так раньше называлось это предприятие. еще полтора года назад находилось в "полном пике". Среднесуточная добыча не достигала иногда трех тысяч тонн угля в сутки. Для десяти работающих шахт это очень мало, т. е. это была нижняя точка, наверное, того, чего может достичь такое огромное угледобывающее предприятие. За полтора года объединение "Макеевуголь" совершило небывалый рывок. Небывалый для угольной промышленности, потому что уголь быстро не дает отдачи. Для того, чтобы резко получить результаты, проходят годы. Но этот славный коллектив сумел за полтора года выйти на серьезные рубежи. Это повод, чтобы вам рассказать. ГП "Макеевуголь" в сравнении с тремя тысячами полтора года назад, на сегодняшний день в сутки добывает более 10 000 тонн угля, в из них примерно 80% коксующегося угля, а 20% - это энергетический уголь, который идет на электростанции страны. Но все это стало возможным в силу того, что, во-первых, государство повернулось лицом к шахтерам Макеевки, поскольку мы в Макеевке, то мы говорим о конкретном объединении; во-вторых, то, что коллектив смог поверить в то, что шахтеры на сегодняшний день кому-то нужны, в то, что уголь нужен стране. Ведь все мы знаем, имея в виду определенные проблемы по газу, и говоря об энергетической безопасности Украины, уголь выходит на первое место и угольная отрасль не есть депрессивная отрасль. Это отрасль, которая должна развиваться, и все мы с вами знаем, что кроме угля других энергоносителей в нашей державе нет.

На сегодняшний день в нашем объединении резко возросла заработная плата. Я бы очень просил средства массовой информации широко до нашего населения донести такую информацию. Например, полтора года назад рабочие основных профессий - горнорабочие очистного забоя, проходчики - получали заработную плату в пределах 1,5 тыс. грн. Мы понимаем, что это очень мало, имея в виду тот каторжный и, наверное, самый опасный, если не на земле, то скажем, под землей труд. Шахты Макеевки разрабатывают пласты на глубине 1 200 и более метров. И такая заработная плата - это было ужасно. Сегодня, учитывая, что уголь нужно правильно оценивать в международных ценах, то на сегодняшний день заработная плата основных профессий в нашем объединении 1000 долларов и более. Я бы вас просил донести это до украинского народа, что вместо того, чтобы ездить на какие-то стройки, к примеру, в Молдавии, в России без паспортов за гроши, проживая в ужасных условиях, то вот вам - есть огромный рынок рабочей силы, огромный. С заработной платой, повторяю, свыше 1000 долларов и это не предел. И я бы очень просил вас разрушить существующие стереотипы шахтера Донбасса - что это какие-то "копанки", что это полуразрушенные шахты, это ужасные условия труда. Все это не так. На сегодняшний день, повторюсь, шахты Макеевки развиваются, они имеют серьезные перспективы на долгие десятилетия. Запасов угля, я не хочу утруждать вас цифрами, но запасов угля в Макеевке более 200 млн. тонн. Это лет на 100 достаточно. Это если вообще ничего не делать и не развивать отрасль в части Макеевки. На сегодняшний день Правительство внесло на рассмотрение Верховной Рады проект закона - "О повышении престижности шахтерского труда".

Теперь, если взять отдельно наш коллектив, то мой отчет выглядит таким образом – мы достигли определенных результатов, и желаем показать, что мы хотим работать дальше и лучше. Добывать больше угля, который очень необходим Украине. Что касается рабочих мест, на которых могут работать люди - да это небезопасно. Вряд ли это можно с чем-то сравнить. Работа, что ведется в объединении, касается различных аспектов: и безопасность труда, и условия шахтерских бань, условия шахтерского быта, условия шахтерского отдыха. У нас есть несколько уютных номеров в пансионате "Изумруд" (бухта Ласпи), работают четыре детских оздоровительных лагеря. Шахтеры ездят отдыхать на Черное море бесплатно или за какую-то символическую плату. К месту и с места работы шахтеров подвозят автобусами. Я хочу сказать, что шахтер - это престижная профессия, и особенно в "Макеевугле". Руководство отрасли это неоднократно отмечает. У меня все. Теперь я готов ответить на ваши вопросы

Вопрос - Насколько остра кадровая проблема для "Макеевугля"?

С. Толчин – Да, кадровое голодание потрясающее. За время депрессии в угольной промышленности произошел очень серьезный отток в угольной промышленности и на сегодняшний день, к моему сожалению, средний возраст людей, которые работают в "Макеевугле", далеко за 40. То есть у нас действительно дефицит в кадрах, например, основных профессий, которые получают свыше 1000 дол. Примерно 3000 человек мы можем принять хоть сейчас - это горнорабочие очистного забоя, проходчики. Естественно, с непродолжительной подготовкой.

Вопрос о проблемах безопасности труда в отрасли

С. Толчин - Очень приятна осведомленность такого серьезного канала. Есть проблемы в угольной отрасли. Я не могу говорить обо всей отрасли, хотя "Макеевуголь" - это часть этой отрасли. Поэтому заранее прошу не принять это как нескромное высказывание. В угольной отрасли безопасность - серьезная проблема. На шахте им. Кирова внедрен такой комплекс, который вобрал в себя ранее разрозненные различного рода системы сигнализации, существовавшие и работавшие на шахте параллельно: к примеру, о превышении концентрации метана, о возникновении, не дай Бог, пожара, о появлении СО в выработках, где работают люди. Комплекс вобрал в себя все, что на сегодняшний день имеется у нас в области контроля. И все это сводится в управляющую аппаратуру, доступную и понятную для горного диспетчера - человека, который с поверхности руководит ведением горных работ и контролирует все процессы как выемки угля, так и соблюдения техники безопасности. Он имеет перед собой огромное табло - большой монитор. И на нем все видно, что происходит в подземных выработках, в целом по шахте. Это конечно потрясающий рывок. Но, к сожалению, этого не достаточно. Дело в том, что глубины, на которые мы, простите за бедность мысли, залезли сейчас, добывая черное золото, преподносят, к сожалению, постоянно разного рода сюрпризы. Ярчайший пример шахта Засядько. На этой шахте уровень качества и возможностей аппаратуры, которая применяется для создания безопасных условий труда, к нашему сожалению, намного выше чем у нас в объединении. Я бы сказал, уровень этой техники намного выше, чем в целом по Украине. И, тем не менее, вы все знаете о той трагедии, которая произошла недавно на шахте Засядько. По мере возможности, постепенно такие катаклизмы будут сниматься.

Вопрос – Рассчитываете ли вы на господдержку и в этом году, как и в прошлом?

С. Толчин – Есть такой банальный ответ не для прессы - я и в прошлом, и в этом году рассчитываю только на себя и на трудовой коллектив, которым руковожу. Но, конечно же, да, мы рассчитываем. В прошлом году мы получили определенное количество бюджетных средств, определенное (это не какие-то космические цифры) и мы "зарядили" 11 новых лав, это не бывалое событие в истории ГП "Макеевуголь". В общем-то, это много для всех (министерства). В этом году мы собираемся оборудовать семь новых очистных забоев. Почему я так начал свой ответ, что на себя надеемся? Благодаря тому, что было сделано в прошлом году, несмотря на то, что большая часть угольных предприятий, все-таки, как вам это известно, являются планово-убыточными, то мы каким-то образом сбалансировались. Вот поэтому эти новые лавы мы будем стараться ввести в строй. В государстве огромное количество проблем. К дотированию угля всегда относятся как-то двояко. Многие люди, которые не понимают и не знают ни условий шахтерского труда, ни технологий, собственно они и не должны знать, если они депутаты, которые до этого работали в сельском хозяйстве. Это не в укор. Существует такой подход, что шахты - это как прорва - туда все идет, а оттуда или да или нет. Очень часто отдача от вложенных средств не мгновенная, нужно определенное время….

Вопрос - На сколько сейчас выдерживаются обещания замминистра по выделению средств на воздухоподающий ствол на шахте им. Бажанова?

С. Толчин – Прошло две недели. О чем вы говорите. Не знаю, думаю, выдержит свое обещание. Он проработал на этой шахте почти 20 лет из них 8 лет директором

Вопрос – Какой эксперимент проводится на шахте "Ясиновская-Глубокая"?

С. Толчин – На шахте обычная струговая установка, обычная лава, но это научный эксперимент. Раньше никогда в угольной промышленности не использовалось вместе комплекс КД-80 и струговая установка. В течение нескольких ближайших месяцев лава будет работать в таком режиме.

Вопрос – Как вы относитесь к введению почасовой оплаты?

С. Толчин – Когда я работал начальником участка, то рабочие в бригадах четко знали, сколько стоит добытая тонна угля. Бригадир в конце работыы записывал мелом на лопате сколько вагонеток бригада загрузила за смену. Количество тонн умножали на ее стоимость и все знали – сколько каждый заработал сегодня за смену. Хочешь получать больше, работай больше. Проще некуда. Это уже потом стали усложнять. Но мне кажется, что не столько государство отвернулось в свое время от угольной отрасли, сколько пошла тенденция этой развращенности. Начали платить незаработанную зарплату. Вот она и себестоимость. А бюджетные вливания сделали это замкнутым кругом. На мой взгляд, этот круг порочен. Платить нужно. Вот мы с успехом это делаем в нашем объединении. У нас совершенно дифференцированная заработная плата. И на тех шахтах, в тех очистных забоях, где добывают свыше 1000 тонн угля, у них и зарплата намного выше, чем там, где пока что это не удается. Я считаю, что нужно платить по труду, по конечному продукту. Ведь мы же за счет чего существуем: мы добыли уголь рядовой, отправили его на обогатительные фабрики, там получился конечный продукт - угольный концентрат. Мы его продали и на вырученные от этого средства живем. А извиняюсь, так называемые "копытные" (оплата за время в пути к рабочему месту под землей), мы же их продать не можем. Тогда и спрашивается в задаче - государство дай денег. А я бы на месте государства ответил: - А с каких это дел давать? Так как я же не председатель стачечного комитета, поэтому просить денег на "копытные" не могу. Я ответил на ваш вопрос.

Вопрос – Вот вы говорили о комплексной системе безопасности. Она введена, если мне память не изменяет уже полгода. Назовите случаи, когда она помогла реально.

С. Толчин - Случаи были, они происходят каждый день. Мировоззрение руководителей в угольной отрасли за последнее там 5-7 лет резко поменялось. Человек такой по натуре. Пока жареный петух куда-то не клюнет, ничего не делает. Так вот, то количество ужасных катастроф, которое произошло в последнее десятилетие на угольных предприятиях, заставляет нас генеральных директоров, а также директоров шахт, начальников участков, не давать команд на загрубление датчиков, не давать команд работать, если появляется взрывоопасная концентрация метана. Но мы не всегда можем это уловить. Поскольку я отвечал на этот вопрос, раньше эта аппаратура была очень розрознена. Сейчас же на шахте им. С.М. Кирова все перед глазами у диспетчера. Он все видит и все слышит. Вы знаете на мой взгляд, субъективное мнение. Вопрос отношения к аппаратуре. У нас я точно знаю - даже инспекция нами довольна - это редчайший случай. По-моему я себя начиная захваливать. Так вот, инспектор говорит: - Нет у меня претензий. Мы сами настроились на то, чтобы не создавать никаких ситуаций. Эта система комплексной безопасности очень помогает. Нельзя сказать, что вот был случай, скажем, неделю назад. Это происходит каждый день. То есть если дается какой-то сигнал, тут же автоматически снимается напряжение, выводятся люди из шахты в случае необходимости. Это происходит практически каждый день.

Вопрос – Раньше существовала очередь на квартиры, сейчас ее нет, но с жильем проблемы не исчезли. Как вы выходите из положения?

С. Толчин – Я из этого положения никак не выхожу, потому что я в него не вхожу. К сожалению, но это уже давно произошло, перестали строить хозспособом угольные предприятия. Строят только редкие единицы, например, шахтоуправление "Донбасс", где руководитель Юрий Иванович Баранов, продолжает строить шахтерам жилье. Но мы уже решили, здесь в объединении, что мы входим в эту проблему, вот сейчас когда мы сбалансировались более менее. У нас есть недостроенные дома. Даже не нужно велосипед изобретать, стоят на балансе объединения многоэтажки, которые 20-30 лет назад были построены. Остается только довести их до ума. Я думаю, что уже к следующему Дню шахтера мы первые квартиры уже выдадим. Не важно будет ли это в достроенном доме или вторичное жилье - будем мы их приобретать от полученной прибыли, но это будет, т. е. в "Макеевугле" однозначно будет выдаваться жилье.

Вопрос – Как вы относитесь к приватизации угольных шахт и помощи частных инвесторов?

С. Толчин – Я вообще слово "помощь" не очень хорошо понимаю. У государства масса проблем. А кто сказал, что на сегодняшний день у эффективного собственника, завтра не появятся какие-то проблемы. И вот этот огромный 20 000 коллектив входит. Это я просто рассуждаю, это пока не ответ. Входит собственник или продается предприятие, поскольку для того, чтобы был продан, нужно согласие трудового коллектива. А у нас, слава Богу, три профсоюза, как ни в одном объединении. Вот мы вошли. Успешный собственник, который не до конца оценивает, а вы знаете такие случаи сплошь и рядом, особенно, то, что касается угля. Ну, кто в нем из обывателей понимает. Это очень сложно. Вот он - сегодня успешный. Завтра он начинает прогнозировать на 50 лет – это абсурд. Ну, такой абсурд по жизни. Если собственнику допустим 50, а тот, которому 20 – не может купить такое объединение. Если ему 50, то зачем он будет думать о том, что будет через 50 лет. Ну, по крайней мере, не в нашей стране. И вот начинаются непредвиденные расходы. А расходы сумасшедшие. И безопасность, и новая техника. Для того, чтобы добраться до более привлекательных пластов, годы должны пройти. Для этого нужно пройти ствол, огромное количество выработок. Я не вижу пока что людей или предприятий, которые к этому готовы. Но вместе с этим - почему нет? Смотрите - ведь есть примеры. Очень успешно работают в системе СКМ "Павлоградуголь", "Краснодонуголь". И развиваются. Как-то у них это произошло. Это очень богатая структура, это люди, которые долгие годы тренировались именно в работе с шахтерами. Они шли к этому долго, они не просто пришли на аукцион и не купили, скажем, "Павлоградуголь" и "Краснодонуголь". Они их холили и лелеяли до этого хороший десяток лет. И разбирались, чего же там происходит, не привлекая горных инженеров из Америки и Австралии. Вот они понюхали, пощупали это дело, а потом приватизировали. На мой взгляд, прекрасно работают эти объединения, то есть, это возможно. Но я не считаю, что это обязательно, я не считаю, что трудовой коллектив, скажем, не управится со всем этим сам. Смотрите, Макеевка считается самым тяжелым объединением по шахтному фонду, самым тяжелым. И не зря здесь сто лет назад была построена первая горноспасательная станция. И, тем не менее, нам удается и прорывы делать, и скачки. У нас составлена программа развития горных работ до 2011 года. И мы все, инженерно-технические работники, понимаем, чем мы будем заниматься ближайшее время. Но если придет кто-то и вложит деньги, усовершенствует технику, улучшит условия труда. Ну почему бы и нет? Ну, как в сказке.

Вопрос – Какова ваша позиция в целом по реструктуризации, то есть, исходя из успешного опыта, что необходимо для того, чтобы она все таки завершилась?

С. Толчин – Опять же прошу иметь в виду, что вам отвечает генеральный директор объединения, а не член правительства. Я категорически против этой реструктуризации, особенно в том ее уродливом виде, в котором она здесь происходила. Просто, тупо было закрыто огромное количество шахт, которые могли добывать уголь - это один момент. То есть, я не вижу цивилизованного подхода, я не критикую - я не знаю. Я ж не профессионал в области закрытия шахт, надеюсь, профессионал в области эксплуатации. Я не знаю, может быть, лучше этого делать было нельзя. Но мы до сих пор расхлебываем последствия тех закрытых шахт - нашими действующими шахтами бесплатно, то есть, за счет добытого сегодня угля. Например, на шахте им. В.И. Ленина, создан водоотлив, т.н. городская помойница. И с шахт, которые позакрывали как-то, идет на "ленинские" горизонты вода, а мы ее качаем с успехом на 500 тыс. грн. ежемесячно. Только претензии предъявить, к сожалению, некому. Это ответ на первую часть вопроса.

Что касается второй. Тонна угля уже стоит почти как 1000 кубометров газа. Нам уголь необходим как воздух. Куда ж шахты закрывать? Нужно находить возможности снижать себестоимость или дотировать как-то. Но сам по себе уголь нужен. Мы же не сможем с вами скажем ассигнациями, полученными в бюджет от сельского хозяйства, топить печки. Абсурд. А раз он нужен сам по себе, то нужно правильно понять, как его оттуда взять из земли, а закрытие шахт приведет к тому что... Смотрите - аграрной страной мы не можем стать, как мы жить будем. К тому же уголь на сегодняшний день – это одна из составляющих энергетической безопасности державы. Каждая вторая лампочка, которая горит в Украине – это уголь. Нельзя, на мой взгляд, закрывать шахты.

Вопрос – Ваше отношение к господдержке. Нужна ли она успешным предприятиям?

С. Толчин – Во-первых, она конечно необходима. На мой взгляд, к ней нужно подходить дифференцированно. Если я, извините за бедность слова, вычухался, как-то там выкрутился, начал чего-то добывать, и в марте этого года я ожидаю, к примеру, 22 млн. господдержки на себестоимость, т. е. на заработную плату. Министерство видит, что зарплату я уже выплатил, ну, значит, обойдется без господдержки и правильно сделало. Мне было так обидно, так больно, была тысяча аргументов, почему мне ее нужно было отдать. Да, конечно, есть куда пустить эти деньги, но если это на зарплату, то это на зарплату. Но я бы их использовал на новые лавы, новые горизонты. Но с другой стороны, если речь идет о том, что угольная промышленность должна пока что как-то выживать, то подходить к выделению бюджетных средств нужно дифференцированно. Если шахта или объединение выкручиваются – значит обойдутся. На монтаж новых лав, приобретение горно-шахтного оборудования. Если готов в каком-то объединении или на шахте фронт работ, т. е. готовы новые лавы, хоть сейчас давай оборудование, и они сразу дают плюс в добычу – вот туда нужно отдать. А не так, что там, я опять боюсь переиначить пословицу, что-то там о сестрах и о серьгах каждой сестре. Нельзя размазывать. Нужно точечно, кстати, вот в "Макеевуголь" было именно точечное вливание. Здесь была проведена беспрецедентная в истории угольной промышленности выездная коллегия министерства. Приехал сюда министр и говорит: - Все - добили до ручки. Кто там добил, как добили это уже вопрос десятый. Все объединение не работает. Что вам нужно для работы?

- Нам нужно?! Нам нужно - вот это и вот это.

- Что будет в замен?

- Вот это, это и то.

Министр сидел с карандашиком, а я вещал - вот дайте нам это, а мы…

- А сколько тонн дадите взамен?

Я был ошарашен, честно, не был готов ответить. Вот зал, а на сцене коллегия министерства. Члены коллегии во главе с министром задают совершенно невероятный вопрос: - Что вы дадите взамен?

В результате двухчасовой беседы, еще раз повторяю, мы не были готовы к такому вопросу, "родили" те тонны. Нам дали деньги, но не все. Мы зарядили с пяток новых лав. Это много. Сразу добыча поднялась от трех до шести тысяч тонн. Через квартал опять приезжает к нам коллегия. Так, хорошо, сколько вам еще дать чтобы вы стали добывать 10 тыс. тонн угля в сутки? Ну, мы уже посмелели - нам вот это, вот то. Нам дали. Вот, собственно, таким должен быть подход, а так чтобы всем подряд... Ну не знаю. Там, где нельзя получить отдачу, нужно поддерживать заработной платой, например, крутопадающие объединения Горловки, Дзержинска - есть такие, кто-то знает, а кто-то не знает. Там только ручная выемка угля. Знаете, что такое крутое падение? - Нечеловеческий труд. Отбойными молотками уже практически нигде не работают. Но там дефицитные марки коксующихся углей. Они никогда не сбалансируются, никогда. Но их уголь все равно нужен. Вот туда нужно давать на зарплату, а развития никакого там быть не может. Другими словами, вопрос поставлен так: нужно купить десять молотков или сто, единственная разница. Вот собственно, сформулирую все таки, я считаю, что нужен дифференцированный подход в выделении государственных средств.

Вопрос – Проблема с тендерными торгами не ставит палки в колеса объединению?

С. Толчин – Никаких палок в колесе. Если это тормозило пуск новой лавы, я "нарушал", что и сейчас собираюсь с успехом делать. Поэтому, если будет это все узаконено с тендерами, это будет очень хорошо, если не будет, то - с трением. Поскольку я поставлен государством, а за мной двадцать тысяч человек и пока кто-то в чем-то не разберется, я не имею права кидать коллектив на откуп. Будем выкручиваться. Ответ откровенный. А что будет – не знаю. Пока что нет никаких разъяснений. Вроде как бы отменили, но, в общем-то, по сути ничего не изменили. Но мы проводим, сейчас уже начинаем проводить тендеры в объединении. Я найду самое дешевое оборудование, самое качественное и буду опускать его в шахту. Если в процессе контролирующими органами будет доказано, что я это сделал в угоду себе, а не коллективу, ну что ж такова судьба. Везде рисковать нужно.

Вопрос – А вы рисковали?

С. Толчин – Вот это то, что я сказал "нарушал", вот этим я и занимался. Есть такая категория, тьфу–тьфу, дай Бог, чтобы не пришлось по-настоящему рисковать, ведь шахта - предприятие повышенной опасности, аварийных ситуаций. В этом случае, есть в законе о МЧС оговорка об аварийной ситуации, когда не успевали с теми госзакупками, то здесь у меня "возникали" аварийные ситуации на бумаге. Мы это все знаем.

Вопрос – Считаете ли вы, что Минуглепром как управленческую структуру надо сохранить?

С. Толчин – Я считаю, что ликвидация министерства – это путь к гибели угольной промышленности. Однозначно, нужна централизация, однозначно. Не потому, что мы там что-нибудь наделаем, но вы же понимаете, отрасль она же по всей стране. Как ее можно привязать к региону? А регионы, а там кому-то чего-то в голову взбредет. Модно сейчас политизировать угольную промышленность. Тоже чего-то не так переключится. Нет, министерство должно быть.

Вопрос – Можно ли сравнить макеевское угольное предприятие, например, с немецким или успешным российским?

С. Толчин – Здесь никаких амбиций не хватит. Это надо крепко выпить, чтобы сравнить себя с немецким руководителем угольного предприятия. К государству, я думаю, отношусь лучше, чем немецкий руководитель. А все остальное у нас далеко позади, к сожалению.

Вопрос – Что вы можете сказать о качестве вашей продукции?

С. Толчин – Третьего марта я должен быть лететь в Париж для того, чтобы получить мировую награду "Макеевуглю" за достигнутое качество - Золотой приз "За технологию и качества" 2008. (Приз нового тысячелетия). Все, мы и так самые лучшие. Шутка... Или нет…

Вопрос - А что бы вы попросили у Президента, Верховной рады и Кабинета министров, если бы вам представилась такая возможность?

С. Толчин – Ничего. Только стабильности. Часто меняется руководство отрасли, объединения, шахт. Это ужасно. Для угля это ужасно. Стабильности я бы попросил. Шахтеры это такой особенный народ. Конечно, на втором месте после журналистов, которых не нужно в шею толкать, уговаривать, агитировать. Люди, которые туда залезли, понимают, что они делают. А нас, руководителей, которые в общем-то тоже не надо уговаривать. Я два раза в неделю там, под землей, с ними. Поэтому, когда мы все вместе рискуем жизнью, нам нужно доверять, я бы так сказал.

Вопрос – Получается, что все замыкается на правильном менеджменте, именно поэтому другие шахты они не такие успешные.

С. Толчин – Все угольные предприятия отличаются по своим горно-геологическим условиям, у нас в объединении на каждой шахте разные. Я, кстати, если вам интересно и считаете, что не зря потратили время, то приглашаю всех, уважаемые друзья, может вам это интересно будет, съездить в шахту. Правда, это очень интересно и не так страшно, как кажется на первый взгляд. Представьте, что даже у нас в объединении есть шахты с пластами 0,7 метра , а есть шахта "Бутовская" с пластом 2,2 м. Даже вы при вашем приличном росте будете идти там не сгибаясь. Поэтому все равно везде нужен дифференцированный подход и к планированию, и к финансированию, и к спросу, и к наделению планами. И это не значит, что люди добывают меньше рядом с нами. Вот те же "крутовики", там в объединении людей работает столько же, сколько у нас, а добывают 2 000 тонн в сутки. Это не значит, что мы хорошие, а они плохие - это условия совершенно иные. Все равно, что, скажем, сравнивать самолет и поезд. Нет, ну не без того, что вы говорите, может где-то как-то не туда идет. Как правило в углепроме этого не бывает. Или бывает, но очень редко. Если что не так, то сам коллектив выталкивает вожака, который не туда ведет.

Вопрос – Какие у вас взаимоотношения с общественными организациями? Сколько у вас профсоюзов?

С. Толчин - У нас в ГП три профсоюза – независимый профсоюз горняков Украины, независимый профсоюз горняков Донбасса и ПРУП. У нас полная консолидация. Всех профсоюзов вместе с администрацией в хорошем смысле этого слова. Как я знаю, что происходит, ну, во-первых, я вам уже сказал я часто в шахте и на шахте. Но кроме этого мы проводим раз в полгода научно-практические конференции. Вообще это выглядит так - генеральный директор собирает рабочих: бригадиров и звеньевых. Это не я придумал, это придумали за 100 лет до меня. Но когда я первый раз это сделал по приказу министра, акцентирую внимание, эффект был потрясающий. Это два часа работы, такой более, чем продуктивной. Представляете, сидит рядом директор шахты, а здесь его бригадиры. Вот бригадир встает, а директор его за рукав хватает - закрой рот, помолчи, а он не молчит. И я уже слышу то, что мне негде было услышать. И получаю информацию прямо, как говорили давно, с полей. Если директор шахты может "нарисовать" там, мне нужно 20 млн. и тогда генеральный получишь, в смысле я, дополнительный прирост добычи. А бригадир может встать на такой конференции (мы их уже несколько провели) и сказать: - Да вы мне цепь поменяйте, скажем, (там порядок цифр 300 тыс. грн. вместо 20 млн.) и я удвою добычу. Представьте себе - бригадир встает перед всем коллективом и дает обещание и оно, как правило, выполняется. Мы проводим официальную часть конференции, а потом "отдых" – без мундиров, как и положено у шахтеров, а там еще более продуктивный разговор - такой у нас живой коллектив. Кстати, у нас следующая, конференция намечена на 16 мая. Конференции у нас проходят на берегу Азовского моря. Есть такой поселок Мелекино, там наш отличный пансионат. Пожалуйста, приглашаю все средства массовой информации, даже осмелюсь столичные пригласить на такую конференцию. Это правда интересно, т. е. первая часть - это все в мундирах и все серьезно. Приглашаем институты по производству горной техники. И они показывают технику немецкую, которую мы никогда не увидим, они рассказывают о ней. Вы бы видели лица наших шахтеров, которые знают, что мы на ней работать не будем. Какие они задают вопросы, как они включаются в эту работу. И потом вторая часть: у всех номера, это полтысячи народу, все снимают мундиры, одевают спортивные формы, футбол вперемешку с пивом, и все такое. У нас мощный коллектив - все вместе.

Вопрос - Так все-таки какого характера обращения сегодня трудящихся. С чем идут к генеральному директору?

С. Толчин – А ни с чем. Бытовым топливом мы обеспечиваем по соответствующему пункту горного закона. Ну, правда, нет вопросов.

Вопрос – Кто из шахт сегодня впереди? И как они поощряются?

С. Толчин. – Исторически сложилось, что флагман объединения это шахта им. В.М. Бажанова на сегодняшний день впереди по уровню добычи, чего уже давно не было. Полтора года назад, например, шахта им. Кирова добывала 400 тонн в сутки. Сегодня добывает 2 000. Шахта "Холодная Балка" добывала 300 тонн в сутки сегодня добывает 600. Шахта "Бутовская" вообще почти не работала - сегодня добывает 1 300тн. Я думаю, что это ответ на второй вопрос. Система поощрений. Как бы это правильно сказать? Существуют, конечно, отделы труда и заработной платы как на каждой шахте, так и в объединении. Но скорее знание рынка рабочей силы, а также чутье руководителя подсказывают - куда и сколько нужно в этот момент, чтобы получить эффект. Думаю, нам это удается.

Вопрос – Какой вы бы просили стабильности у Верховной Рады? По Януковичу или другой? И какой информационный повод будет у вас в ближайшее время, чтобы пригласить центральные СМИ?

С. Толчин – А что вы называете уважаемые стабильность по Януковичу и другая? Чтобы ответить на ваш вопрос нужно понимать. Что по вашему стабильность по Януковичу? А какая разница Янукович или не Янукович? Да нет, читайте Интернет, тогда уж скорей с Сергеем Борисовичем Тулубом, который во всех средствах написано, что это мой друг. При чем тут Янукович? Янукович - это слишком высоко. Я бы связывал это с тем, что стабильность, извините, конечно, она и в Африке стабильность. И кто ее принесет мне и моему трудовому коллективу, нам совершенно все равно. Вот такой аполитичный ответ. Наполовину правдивый… Шутка!

Что еще? Информационный повод? Например, возрождение новой шахты в июне месяце. В смысле возрождение старой шахты, поднятой из подземелья. Шахта, на которой был поставлен крест, и которая готовилась на закрытие. Денег просто уже не было на то, чтобы ее закрыть. Шахты бы уже давно не было, а так шахта будет. Я же не знаю, как там, в столице, что является поводом, а что нет. Правительство говорит о том, что нужно строить новые шахты. Вместе с тем можно, не строя новые, строить шахты. Вопрос философский – построили, не построили. Наверное, построили, но не пропили уж точно, по крайней мере.

Вопрос – Можете вы существовать без господдержки?

С. Толчин - Я же, если вы обратили внимание, сказал, что в марте месяце мы уже вообще не получили дотации. Мы гуляем на свои деньги. Что из этого выйдет - я еще не знаю, буду пробовать.

Спасибо всем за внимание. До новых встреч